Иллюзия возвращения: что на самом деле стоит за оптимизмом РФС - «Спортивные новости»

Александр Дюков рисует картину неизбежного возвращения российского футбола на международную арену. МОК дал добро, другие федерации потихоньку открывают двери, а ФИФА с УЕФА якобы положительно оценивают происходящее. Звучит естественно бодро. Вот только между положительной оценкой и реальным допуском лежит пропасть — три года изоляции.

Президент РФС говорит:

«Исходим» тут ключевое слово. Не «получили гарантии», не «достигли договорённостей», а именно — «исходим». То есть надеемся, предполагаем, рассчитываем. Разница тут колоссальная.

Дюков ссылается на прецедент конца 2023-го, когда ФИФА отменила отстранение для сборных до 17 лет. Да, отменила. Но где эти команды? Их так и не включили в жеребьёвки. Технического решения не нашлось. Прошло два года — воз и ныне там. И вот теперь нам предлагают поверить, что на этот раз всё будет иначе?

Положительные сигналы из Цюриха и Ньона — это прекрасно. Но футбол — не дзюдо и не фехтование. Здесь ставки другие, здесь политика намертво вшита в каждое решение. Футбол всегда был отдельной историей: слишком большие деньги, слишком много внимания, слишком удобная платформа для политических месседжей.

Жеребьевка Лиги наций назначена на 12 февраля. Вот вам и конкретная дата с конкретным мероприятием. России нет в предварительном списке из 54 сборных. Заявки подаются до 9 января — это буквально через неделю с небольшим. Где хоть намёк на то, что нас включат? Дюков говорит:

«Надеемся» — снова это слово.

Ситуация с декабрьской паузой выглядит особенно показательно. ФИФА проводила Совет в Дохе, организовывала Межконтинентальный кубок — и вопрос России даже не поднимался предметно. Рождественские праздники, конечно, никто не отменял. Но если бы реальная воля была, нашлось бы и время, и формат. А так получается: контакты есть, общение идёт, оценки положительные, но решений нет.

По данным РФС, контакты с международными федерациями говорят о позитивной оценке рекомендаций МОК. Хорошо, допустим. Но позитивная оценка — это ещё не действие. Оценить можно что угодно, а потом развести руками и сказать: «К сожалению, сейчас технически невозможно». Именно это и произошло с юношескими сборными два года назад.

Дюков абсолютно прав в одном: тренд существует. Двери действительно открываются. МОК дал мощный сигнал. Но футбол идёт в хвосте процесса, а не в авангарде. Причина понятна: решения, касающиеся футбола, принимаются не только в кабинетах спортивных чиновников. Здесь замешаны правительства, спонсоры, телеканалы, общественное мнение. Здесь каждый шаг просчитывается на десять ходов вперёд.

Можно ли представить «Зенит» или «Краснодар» в еврокубках летом 2026-го? Теоретически — да. Но объективно это возможно с большой натяжкой. Слишком много вопросов без ответов: где проводить домашние матчи, как быть с визами, что делать с реакцией других клубов, которые могут бойкотировать встречи. Организационные детали — те самые камни преткновения, о которые клубы уже спотыкались не раз.

Дюков говорит, что РФС делает всё возможное. Верится. Но вот хватит ли этого? Три года назад обсуждали переход в Азиатскую конфедерацию — теперь глава РФС утверждает, что остаться в УЕФА было единственным правильным решением. Возможно, но результат пока нулевой. Можно сколько угодно объяснять, что переход в АФК оказался бы бессмысленным из-за отстранения ФИФА. Факт остаётся фактом: три года в подвешенном состоянии, три года без международной конкуренции.

Молодёжь теряет годы. Целое поколение футболистов проходит мимо главного опыта — игры на международном уровне. Это невосполнимо. Можно играть в ЮФЛ, можно тренироваться в академиях, но без настоящих матчей с настоящими ставками всё это остаётся полумерами.

Оптимизм Дюкова понятен — он обязан его демонстрировать. Но между оптимизмом и реальностью — дистанция огромного размера. 2026 год может стать годом возвращения, а может — ещё одним годом ожидания. Пока что конкретики ноль. Есть только надежды, оценки и предположения.

Футбол, конечно, вернётся. Вопрос лишь в том, когда. И судя по нынешнему положению дел, называть конкретные сроки — это либо знание того, о чём остальные не догадываются, либо выдача желаемого за действительное. Хочется верить в первое. Но опыт последних лет учит осторожности.

Арман Тигранянц